35ddafe1     

Трускиновская Далия - Жонглёр И Мадонна



Далия ТРУСКИНОВСКАЯ
ЖОНГЛЕР И МАДОННА
Когда гостиница "Паладиум", расширяясь, получила в свое распоряжение
два верхних этажа соседнего дома, обнаружился небольшой сюрприз.
Фасад этого дома украшали три башенки в псевдоготическом стиле. Две
крайние, с бочку величиной, облюбовали голуби. Администрация полагала, что
и средняя башенка с двумя узкими стрельчатыми окнами ни на что больше не
пригодна. Но при ремонте новых владений оказалось, что там вполне можно
устроить однокомнатный номер.
Он-то и достался Ивану.
Сперва Иван, даже не распаковывая чемоданов, пошел отказываться от
номера. Он очень недовольно перечислил отсутствие лифта, заедающий замок и
сквозняки.
- У нас скоро освободится кое-что на втором этаже, - многозначительно
сказали Ивану.
По опыту долгих странствий Иван знал, что от него ждут реплики вроде:
"Ну, я в долгу не останусь..." Но мысль о процедуре обмена мятой банкноты
на ключ внушала ему некоторое омерзение. Поэтому он не расцвел белозубой
улыбкой, а довольно пасмурно сказал "спасибо" и ушел.
- Да-а... - очень критически оценила Ивана администрация. - И рожа -
брюзгливая...
Очень скоро выяснилось, что Иван - "заслуженный" и "лауреат
международных". Ему вполне бескорыстно предложили ключи от "люкса" на
втором этаже. Но он ни с того ни с сего переезжать отказался.
Номер Ивану в конце концов понравился вот чем. Когда он подходил к
окну, казалось, будто башенка сорвалась с дома и летит над городом. Он
даже чувствовал угол ее наклона в этом полете. Внизу плыли острые
черепичные крыши, узкие дворы, флюгера на таких же башенках и небольшие
мощеные площади.
Очевидно, отсюда родом была та музыка, которую Иван в последнее время
очень уважал.
В его несложном хозяйстве, кроме одежды и необходимых вещей, имелись:
чугунный подсвечник, книга в бархатном переплете, электрический самовар и
кассетный магнитофон. Они очень быстро прижились в башенке, подсвечник
встал у изголовья, а книга в потертом малиновом бархате, толщиной с
хозяйское предплечье и весом в добрых три кило, с тусклыми медными
застежками, легла на прикроватной тумбочке.
Книгу Иван смастерил лет шесть назад из переплета от фамильного
альбома, вставив в него листов двести плотной желтоватой бумаги. Такая
почтенная книга вполне соответствовала его педантичности в том, что
касалось работы. Служила она для репетиционных планов и зарисовок новых
трюков. Каждый вечер перед тем, как попарить руки в содовой ванночке и
лечь спать, Иван сверялся с планами, отмечал сделанное, вносил коррективы
и рисовал схемы с шариками и стрелочками.
Самовар хорошо бы встал на подоконнике, но, будучи сломан еще в
Новосибирске, лежал в контейнере. Кассетник же постоянного места не имел.
Иван называл его Мэгги и всюду таскал с собой.
Как-то бойкая девица упрекнула Ивана в полной музыкальной
безграмотности. Иван приобрел кассетник и созвонился с двоюродным братом,
владельцем приличной фонотеки. Тот стал переписывать для него с пластинок
классику, причем Иван и тут блеснул методичностью. Он начал с мотетов и
мадригалов шестнадцатого века. И они ему понравились настолько, что дальше
он так и не продвинулся. А бойкую девицу забыл окончательно и бесповоротно
- она осталась в одном из тех тридцати городов, которые он посетил за
последние годы.
Мэгги сопровождал Ивана в течение дня и все время тихо мурлыкал -
Иван совершенно не выносил шума, считая, что свою дневную порцию децибелов
он получает каждый вечер на представлении.
Еще в комнате были мячи.
Те



Содержание раздела