Трускиновская Далия - Шайтан-Звезда (Фрагмент)
Далия ТРУСКИНОВСКАЯ
ШАЙТАН-ЗВЕЗДА
(фрагмент)
Часть вторая
* * *
Сухая земля пустыни гудела - шло войско.
Ни одного пешего не было в нем - ибо войско спешило.
Неслись взявшие хороший разбег белые беговые верблюды, невысокие и
поджарые и на каждом сидело по всаднику в белоснежной джуббе, с
подвязанным к ноге длинным гибким копьем, у кого - самхарским, у кого
- рудейнийским, с небольшим луком. Копья слегка наклонились вперед, и
зубцы на них блестели, и отряд за отрядом, ощетинившись, летел вслед
за предводителями.
Шли размеренным галопом прекраснейшие в мире кони, благородные
кони арабов, рыжие, белые и вороные, с выгнутыми шеями, с летящими по
ветру хвостами. Они несли бойцов в индийских кольчугах, вооруженных
ханджарами и круглыми кожаными щитами в железной оковке, сделанной так
хитро, чтобы улавливать и ломать ханджар противника.
У этого войска не было влачащегося обоза - ибо войско спешило!
А впереди, возглавляя знаменосцев, торопились трое всадников, на
лучших конях.
И справа ехал высокий, статный мужчина с черным лицом, плечистый,
подобный хмурому льву, залитый в железо.
А слева скакал человек не столь выдающегося роста, но зато
плотного сложения, и борода у него была, точно банный веник, и сам он
со своим немалым пузом сильно смахивал на кабана, который проглотил
черные перья, и концы их торчат у него из горла.
Между ними же ехала женщина с открытым лицом, и если бы красавицы
всех времен увидели ее входящей в свой круг, то встали бы и крикнули:
"Пришедшая - лучше!"
Она была, подобно мужчинам, затянута в длинную кольчугу, не
скрывавшую высокой груди, стана, заставляющего устыдиться ветку ивы, и
округлых бедер, с томными глазами, вытянутыми сходящимися бровями и
овальными щеками, но локон, который, подобный черной раковине, должен
был лежать на блюде ее лба, встречним ветром развило и отнесло назад.
Ее кудрявые волосы были заплетены в две длинные и толстые косы,
чтобы от ветра не обратиться в войлок, но покрывало, которому
следовало скрывать их от глаз правоверных, сбилось и сползло, а
постоянно поправлять его на всем скаку женщина не желала.
Вслед за этими тремя неслись юноши-знаменосцы, и к их копьям были
подвязаны белые треугольные знамена Хиры, а ленты знамен, что всегда
завиваются вокруг древка, словно локоны красавиц, были зеленые.
Из середины войска вырвался и нагнал предводителей всадник,
залитый в железо так, что были видны лишь уголки его глаз, в
развевающемся плаще из малинового атласа с золотыми нашивками.
- О Джабир! - обратился он к чернокожему всаднику. - Мои люди
увидели с верблюдов пыль вдали. К нам движутся какие-то конные.
Свернем ли мы с дороги, чтобы пропустить их?
- Пусть сворачивают они, о Джудар ибн Маджид! - отвечал
чернокожий. - Но если это путешественники из Хиры, нужно взять их в
плен и расспросить.
- Это не путешественники, о аль-Мунзир! - возразил названный
Джударом. - Я же говорю тебе - они скачут к нам во весь опор, как
будто спасаются от врага!
- Если их враг - царь Хиры, то, клянусь Аллахом, они - наши
друзья! - ни мгновения не колебавшись, решил Джабир аль-Мунзир. - И мы
непременно окажем им покровительство!
- Может быть, среди них есть женщины, которые нуждаются в помощи,
как нуждалась я, когда бежала из царского дворца, - добавила
красавица, не поворачивая головы к собеседнику. - И поспешим, ради
Аллаха! Вряд ли эти проклятые надолго отложат казнь аль-Асвада!
- На голове и на глазах, о госпожа! - восторженно воскликнул
аль-Мунзир.
- Как