35ddafe1     

Трускиновская Далия - Несусветный Эскадрон



Далия ТРУСКИНОВСКАЯ
НЕСУСВЕТНЫЙ ЭСКАДРОН
Историческая сказка
Глава первая, о мудрой невесте
"Солнце к ночи клонится, лес колышет ветками, пастухи с собой в
ночное взяли кокле золотое..."
Солнце действительно давно уже скрылось за лесом, но вот ветки
деревьев даже не колыхнулись при этом, а что касается золотого кокле -
так было у пастухов обычное, деревянное, на котором еще и струн не
хватало. Да и кто бы дал им в ночное стоящую вещь? Родители позволили
взять чего попроще - старые наплечные цветные накидки-виллайне со
свалявшейся бахромой, что ткут из шерсти, и серые накидки-снатене, на
которые идет лен. Да еще строго наказали - не стелить слишком близко к
костру. Впрочем, петь про золотое кокле не возбранялось.
"Дай, отец, коня седого и купи кафтан мне серый, чтобы я туманным
утром был, как сокол на лету..."
Отца проси не проси - новый кафтан обещан только к свадьбе. Что
касается коня - какого сам вырастишь из неуклюжего жеребенка, на таком
и поедешь за невестой. Но петь, опять же, не возбраняется!
А соседские ребята ленятся скакать в ночное - кони у пустой
кормушки отжевали хвост друг дружке!
Это уже девушки проказничают. Отец ворчит всерьез, если дочка
увяжется за парнями в ночное, а мать если и ругнет, то без особой
злости - потому что ночное немало парочек сосватало. Жаль, не у всех
до венца дело дошло.
Так что пасутся кони, медленно переступая, выискивая мягкими
губами травинку подушистее, и доносится из-за леска озорная песня.
За пшеничным же полем, там, где оставлен паровой клин, крепнущий
мальчишеский голос вывел совсем другое - я коня привязывал у цветущей
яблоньки, и осыпан мой конь яблоневым цветом... Тут все и примолкло.
Лишь по траве неслышный шелест пробежал - как будто добрый мужичок
Усинь, покровитель всех крестьянских лошадей и пчел, обходя дозором
ночные луга, прокрался поближе - послушать.
Видно, смутила певца эта неожиданная тишина, он собрался с духом и
дурашливым голосом жалостливо затянул - ах ты, чертов соловей, что ж
так сладко распевал, как заслушался я песен - вороного потерял!..
И стайка молодежи у костра дружно расхохоталась - не столько
простенькой песне, сколько актерскому таланту исполнителя.
Так и перелетали песни от костра к костру, и тренькали струны
кокле, и вдруг кто-то, вглядевшись в темноту, крикнул:
- Мач! Беги за гнедыми! Уйдут в господские овсы - потом всю жизнь
не расплатишься!
От костра немедленно поднялся невысокий, ладный, крепко сбитый
парень и заспешил, и растаял в темноте. А на освободившееся место
присела в обнимку парочка, только что вернувшаяся с опушки. Очевидно,
этих двоих ночное уже сосватало.
Неизвестно, где и как искал гнедых их совсем еще юный хозяин, и
помог ли ему добрый мужичок Усинь, но некоторое время спустя парень
оказался на той же опушке, довольно далеко от костра. С ним была
девушка. Они медленно шли к старому, в три обхвата дубу, и пальцы
парня как бы невзначай ловили руку девушки, а она слегка отстранялась,
но вовсе этих прикосновений не избегала.
Сто лет назад, когда по Курземе прогулялась чума и многие места
подчистую вымерли, было сюда завезено немало крещеных татарских
ребятишек с тем, чтобы, когда вырастут, переженить их с местными
жителями. Чего-чего, а татарской малышни у русского царя было
предостаточно - охотно поделился с герцогом Курляндским.
Старухи, подумав, сказали бы точно - какая из прабабок
позаботилась о черных тонких бровях этой высокой и тонкой
красавицы-правнучки, о нездешнем разрезе карих



Содержание раздела